НОЖ

Закрыть
Hip-Hopindierap

Биография

Закрыть
Учиться у меня не получалось, Из школы выгоняли пару раз, По вечерам с ребятами шаталась По улицам, подвалам, во дворах. Гуляла с кем-то, с кем-то целовалась И напивалась водкой и вином, С прилавков магазинов воровала, Не думая при этом ни о чём. Знаете, что объединяет добрую половину наизанимательнейших историй, нашедших отражение в мировых фольклере, литературе, публицистике? Их объединяет тривиальное начало. Жили-были дед и баба… или Летят как-то русский, немец и поляк на самолете… или Во двор Московского Экономического Института вошел молодой нерусский человек Назар Чагатаев… ну или вот еще: Когда лето 1994 года перевалило далеко за середину, на столичных рынках уже во всю торговали подмосковными яблоками, а будущие первоклашки нет-нет да подбегали к зеркалу покрасоваться с новеньким ранцем, Борян вдруг собрал веши и уехал в санаторий. -Зачем?- спрашивали его те, кто оставался глотать московскую пыль. -Да так, - ответил Борян и скрылся в сизой дымке индустриального смога. 1994 год как веха в истории русской рок-культуры выглядит мутновато и невразумительно. Летов и сотоварищи только-только прогремели на всю страну со своими новыми политическими убеждениями, следствием чего стала массовая «переоценка ценностей», со стороны больше напоминавшая панику в свинарнике, куда минуту назад угодил увесистый фугас. В Москве, тем временем, проходит фестиваль современной музыки «Бритроника», проходит при полупустых залах, явно опережая неспешный ход рассейского времени года эдак на два - на три. Выпускает свое многостраничное детище Александр Кушнир, подводя тем самым итог всей многолетней практике самиздата. В конце-концов, закрывается «Энск». Крысы бегут с корабля, пассажиров на нем уже давно не осталось, и лишь самые отчаянные и безумные члены команды все еще надеются на что-то, беспокойно мерят шагами палубу или множат морщинки в уголках глаз, тщетно вглядываясь в предельно ясную струну горизонта. К августу 94-ого московская панк-группа Лисичкин Хлеб уже перешла из разряда новинок-открытий в разряд ярких представителей последней волны московского панк-рока. Альбомы «Первый Хлеб», «Марш Шагающих Экскаваторов» и другие уже гремели по стране, зрители легко могли подпевать на концертах, а лидера команды - Бориса Покидько сам Манагер благословил спасать движение, втоптанное сапогами в асфальт. Здесь для облегчения понимания, пожалуй стоит заметить, что Борис Покидько и Борян, уехавший в начале повествования в санаторий - это один и тот же человек. В Москве, тем временем, остались глотать пыль прочие участники Лис.Хлеба. К сожалению, банальная нехватка места не позволит мне обрушиться здесь с критикой на тех старых пердунов, которые придумали это паскудное выражение о «заглатывании пыли». Где его обычно узнают родители (мои - например) - не знаю - но по их понятиям, если человек проводит каникулы в городе, то он эту несчастную пыль обязательно глотает. Заблуждение! Ни один из оставшихся в Москве лисхлепистов пыль не глотал. Дима Модель, Захар Мухин и Саня Белов были заняты делом куда более интересным: они думали о бабах. Впрочем, оставаясь людьми идеи, свои приземленные мысли при переводе на вербальный уровень они возвышали до разговора о необходимости появления на московской панк-сцене хорошей группы с женским вокалом. Подобные устремления в разные эпохи наблюдались у очень разных людей. Хавтан вытащил на сцену Агузарову. «Ночной проспект» своими успехами во многом обязан приглашенной вокалистке. Пытался раскрутить подобные проекты Бигимот. (Его протеже Вику Морозову человек по фамилии … до сих пор пихает во все подходящие щели, оставаясь уверенной, что это …). Наблюдались поползновения со стороны «Крематория». В общем, идея, пришедшая в голову нашим юным друзьям из московского панк-формейшена была, мягко говоря, не нова, но от того менее привлекательной не казалась. Максимально же ситуация прояснилась, когда выяснилось, что Борян в санатории тоже времени даром не тратил, посещал с исследовательскими целями дискотеку, изучал повадки ее женского населения и отражай свои наблюдения в стихотворной форме. Я девчонка и я понтуюсь на всех понтах. В крутизне и весельи всё - заебись. Я танцевала и пила, потом я нашла тебя И улетела вместе с тобою ввысь. Я думала - это любовь до конца. Каждый день мы гуляли и ты дарил мне цветы. Мне было так хорошо и сливались наши сердца И летние дни скачкой весёлой неслись… Пожалуй, не совру, сказав: новая группа появилась тогда, когда была написана эта песня. Витавшая в воздухе идея стала кристаллизоваться с невероятной быстротой. Мысль написать песню от лица четырнадцатилетней прошмандовки, случайно пришедшая Боряну в голову, стала своего рода катализатором умственного брожения, щепоткой дрожжей, брошенной в перегретые головы лисхлепистов. Результата ждать пришлось недолго. Сам того не подозревая, Борян придумал не только песню, но и концепцию ставшей теперь уже легендарной группы. Цепная реакция была запущена. Вопрос с названием решился моментально. Выражение НЕОБХОДИМЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЖИЗНИ, введенное в обиход тюменским человеком по имени Вэ на все сто процентов соответствовало духу будущей группы и удачно транслировалось в звучную аббревиатуру НОЖ. Не возникло проблем и с репертуаром. Борян, весь август наблюдавший за сверстницами на дискотеках, выдал на-гора целый цикл стихов, написанный от лица условной ученицы школы-ПТУ-техникума и повествующий обо всех девичьих радостях и проблемах. Увлеченные новым проектом лисхлеписты тотчас бросились сочинять музыку. Прознав о столь забавном начинании, стали проявлять активность окружающие. За написанием песен для будущей группы были замечены такие легендарные личности, как Борис Усов и Борис Рудкин. Второй оказался удачливее. Снова учитель что-то Пытается мне объяснять. Мне слушать его не охота, Мне хочется погулять. Я после звонка наплевала На следующий урок, Сломала окно и сбежала Слушать тюменский панк-рок. Кассету с тюменской группой Мальчишка один дал мне. Учился он в нашем классе, А теперь он на Икше, в тюрьме. Наверное, даже на зоне Он помнит наши мечты, Как мы под луной гуляли И слушали «Мёртвый Ты». Работа над проектом закручивалась, подобно водовороту, затягивая все новых и новых участников, трамбуя время и идеи. Поля напряженности межличностных отношений пересекались и накладывались. Суммировались векторы концепций и душевных порывов. Люди и вещи выстраивались согласно неуловимым закономерностям, подобно железным опилкам в магнитном поле. Противиться этому эфемерному Мальмстрему было бесполезно. Единицы спасались, привязав себя корабельным канатом к пустым винным бочкам. Зачинщики же, словно не замечая свиста ветра в ушах, с упоением продолжали затеянное. В последние дни августа 1994 года в поле зрения музыкантов попадает некая Наташа Сухарева, десятиклассница, чье мировоззрение практически полностью совпадает с концепцией будущей группы. Школьницу, не делающую различий между Натальей Ветлицкой, Егором Лотовым и группой «Scorpions» берут в оборот. После нескольких краеведческих прогулок и разговоров «за жизнь» Захар Мухин задает юной особе судьбоносный вопрос: «Хочешь стать панк-звездой?». «Конечно хочу!»- ответила, не задумываясь, Наталья, даже не подозревая, что этой фразой коренным образом меняет все свое будущее, настоящее, а возможно, даже и прошлое. К первому сентября 1994 года в анналы группы НОЖ уже были занесены некоторые факты: состав - ЛИСИЧКИН ХЛЕБ + Наталья Сухарева, репертуар - программа «Пена Дней», почти полностью написанная Боряном и первая записанная композиция - песня «Девчонка» в исполнении всё того же Боряна была включена в зАиБИческий сборник «Концерт для каждого человека» как «песня легендарной группы НОЖ». Потянулись серые сентябрьские дни, наполненные работой для одних, учебой для других и листопадом для всех без исключения. В свободное от перечисленных занятий время НОЖ репетировал. Борян упивался осуществлением своей давней мечты - стать барабанщиком интересной панк-команды. Модель и Мухин объясняли Сухаревой, как надо петь панк-рок. Сухарева учила тексты. Белов отвечал за её воспитание вне репетиций. Таким нехитрым образом группа дрейфовала к успеху, успеху неминуемому, но пришедшему неожиданно рано. Осенью 1994 года в одной из обычных бутовских квартир проходила серия концертов. ОГОНЬ и РЕЗЕРВАЦИЯ ЗДЕСЬ, ЛИСИЧКИН ХЛЕБ и СОЛОМЕННЫЕ ЕНОТЫ: у каждой из выступавших групп к тому времени было имя, аудитория и иные атрибуты известности. Про НОЖ слышали многие - тусовочный телеграф, как известно, сбоев не дает - но отношение к новой группе было все же скептическое. Веры в силы неизвестной школьницы у знатоков московского панка не наблюдалось. Нет ничего глупее и тоскливей описания рок-концерта. То есть, конечно, можно изъебнуться и подать это более или менее весело, но суть от этого, право, не изменится и квинтэссенция смысла будет перманентной: А играл на басу, В - па гитаре, С - на чём-нибудь ещё и все при этом безбожно лажали. Человеку же, который на концерте не присутствовал все равно не дано ощутить и малой голики того, что выпало на долю зрителей. Так что банального описания «первого концерта группы НОЖ» здесь не ищите. Кто там не был, тот всё проебал. Больше сказать нечего. Зрители, на квартирных концертах обычно жмущиеся по углам, и озабоченные больше тем, когда прибегут соседи, после второй песни начали хлопать, кричать и долбить ногами в пол. Когда же музыканты объявили, что программа исчерпана, окосевшую от счастья Наташу Сухареву напоили водкой и чуть не разобрали на сувениры. Спустя несколько дней о НОЖЕ не слышал разве что глухой да ленивый. Концерт в Бутово надолго стал темой для разговоров, а Сухарева поняла, что появилась на свет, чтобы однажды проснуться знаменитой. Вдохновленные столь успешным дебютом, музыканты все серьезнее думали о записи первого альбома. В сентябре ими уже были предприняты попытки записаться на студии «Яма-records», где прежде фиксировались на ленте лучшие альбомы ХЛЕБА, однако объективная реальность НОЖУ недвусмысленно отказала. Начались поиски другой студии, закончившиеся, как и все в этой истории неожиданно, но удачно. Среди присутствующих на бутовском концерте зрителей волею судеб оказался Экзич - басист и гитарист нескольких московских групп, ныне продвигающий сольный проект «Затерянные в космосе». Очарованный непорочно-девичьим панк-драйвом, он ухе через несколько дней по собственной инициативе приехал в московское отделение студии «АнТроп» и с упоением стал рассказывать хозяйке аппаратуры -некой Эвелине - о легендарной группе НОЖ и школьнице, которая сама пишет панк-хиты. Эвелина, записывавшая в свое время Ника Кейва и ИНСТРУКЦИЮ ПО ВЫЖИВАНИЮ, проектом заинтересовалась, а когда узнала, что для записи альбома потребуется ровно столько времени, сколько этот альбом потом будет слушаться, вконец оттаяла и подобно Мордюковой из «Женитьбы Бальзаминова» прогундосила: «Я добрая!», что обещало НОЖУ качественную запись. 31 октября 1994 года на пороге Эвелининого хозяйства возникли следующие персонажи. Космический басист Экзич, тщетно пытавшийся сохранять независимый вид. Наташа Сухарева, не пытавшаяся делать этого. Лисхлеписты, горячо обсуждающие последние события (а именно, откуда взялась неизвестная проводница, с которой Дмитрий Модель провёл последнюю ночь во вверенном ему ларьке). Объединяло этих героев одно: к записи они готовы не были. Впрочем, Эвелина нашла ещё одну общую черту в их поведении - трясущиеся руки. (Впоследствии алкогольпо-похмельные состояния разной степени тяжести будут сопутствовать записи всех альбомов НОЖА, но тогда это стало поводом для эвелининого злопыхательства. Экзальтированная особа не могла смириться с безответственным отношением к записи на её сверхсовременной аппаратуре.) Несмотря ни на что, первый альбом группы НОЖ в тот день был всё-таки записан. Эвелина его тотчас стала ругать, остальные - нетерпеливо требовать кассету. Спустя два дня была сделана обложка, а ещё через неделю «Пена Дней» уже гремела по стране. Альбом, нанизанный на жёсткий стержень концепции, вышел наудивление цельным. Остросоциальная тематика песен, растворенная в яичностно-бытовых проблемах представительницы подрастающего поколения, оказалась близка всем. Где ты, мой мальчишка, где твой пистолет? У твоей девчонки счастья в жизни нет! - пели на улицах исконно бандитской Тюмени. А после ограбления банка, Как Бони и Клайд, вдвоём, Пойдём гасить эту банду - Он руками, а я - ножом, - вторили им коньковские гангстеры. Закружились опять весёлых каникул дни, Изумрудные звёзды провожали огни дискотек, - одноклассницы, однокурсницы, соседки и подружки музыкантов на некоторое время оставили в покое кассеты группы МИРАЖ. Радио «Ракурс», «Эхо Москвы», иные, менее одиозные радиостанции сочли возможным включить песни НОЖА в свои play-листы. Дружественные журналисты писали статьи в «Неделю» и «Латинский квартал». Вездесущий Костя Мишин, почуяв перспективность проекта, понёс альбом по инстанциям. Таковыми оказались Егор Летов и Сергей Жариков. Первый, прослушав несколько песен, промямлил что-то вроде «Басист у девчонок хороший». Второй же расплылся в улыбке и пустился по волнам своей памяти. Оказалось, что в своё время великий мистификатор кадрил под подобное начинание Наталью Ветлицкую, но что-то у него не заладилось. «А концепт можно растянуть альбомов на десять», - напутствовал он уходящего в московские сумерки Константина. Всемосковский Патриотический Панк-Клуб торжествовал. Функционеры потирали руки. Наконец-то им не будет равных и на ниве женского панка. Из Тюмени привезли кассету группы СУБЛИМАЦИЯ, где жена Романа Неумоева пела песни Димона Колоколова о местных особенностях жизни. Москвичи понимали - до НОЖА не дотягивает. Наташа Сухарева, тем временем, свыкается с ролью панк-звезды. В походке появляется что-то от Debby Harry, в манерах - от Nina Hagen. Кто-то из лисхлепистов до сих пор называет эти особенности поведения «беспримерным блядством», однако для Сухаревой в то время это было нормальное развитие ситуации. Я веселюсь на гребне волны, Моя жизнь - это пена дней. Пусть я скоро умру и закончится Жизнь приключеньем или нет. Ведь каждый живёт свой единственный раз, Миром движет зло и любовь, Танцуй и люби, ненавидя клетку, Пусть в жилах забьется кровь. Припев песни, давшей название альбому. Словесный салат, выражающий поведенческие тенденции. Борян старается, чтобы тексты в исполнении Сухаревой звучали органичней- «Мы не можем совершить ни одного немагического действия»,- пишет Борхес, цитируя кардинала Напеллуса в предисловии к «Lo specchio che fugge» Джованни Папини. Знак тождества неумолимо проступает между тем, что поёт Сухарева и тем, что она делает. Доморощенный концепт сливается с витальной сущностью. Став вокалисткой НОЖА, Наташа Сухарева из обычной школьницы превратилась в звезду локального масштаба. Результатом такого превращения не могло не стать лёгкое головокружение. Она - желанная гостья во многих домах. Любимица многих тусовок. Угрюмые лисхлеписты, заставляющие соблюдать жёсткий график репетиций и требующие постоянной работы над собой, совершили плавное перемещение в ряду предпочтений с первого места на неопределённое. Сухарева стала пропускать репетиции, перестала учить тексты. Результат в виде взаимных обид не заставил себя ждать. Последним героическим проявлением её роли в истории группы стала организация записи саундтрека к фильму «Новые полицаи». Очаровав своего бывшего одноклассника, она получила доступ к студии некого ПТУ, расположенного на территории ТЭЦ-24. Фонограмма из песен НОЖА и ЛИСХЛЕБА была удачно записана, сам фильм, повествующий о нелёгкой судьбе школьников начала 90-х годов, выпущен в локальный прокат, а Наташа, не выдержав напряжённости жизни попала в двадцатую гор.больницу, где в то время работал санитаром бессменный гитарист и идеолог всё тех же групп Дмитрий Модель. Здесь, в грязно-жёлтых больничных стенах и состоялся последний «серьёзный разговор» о судьбах группы. Появившись в сухаревской палате с апельсином, томиком Воннегута и новыми текстами, Модель предложил ей крепко задуматься о своём поведении. Наташа сказала «Ладно». Спустя несколько дней на общем собрании НОЖА было вынесено постановление об исключении её из группы за аморальное поведение и разложение коллектива. Таким образом, к началу весны 1995 года, музыканты были поставлены перед необходимостью поиска новой вокалистки. Звон мартовской капели в воздухе над городом смешивался со звонками телефонов. Формула разговора была универсальной: -«Здравствуйте, Вы меня не знаете, я Вас не знаю. Мы ищем вокалистку для панк-банды. Ваш телефон мне дал NN. Он сказал, что вы любите современную музыку…» Постепенно входя во вкус, лисхлеписты встречались с десятками девушек. Каждый вечер они отправлялись в гости к новой претендентке. Выведывая в приватных беседах девичьи секреты, юные циники выносили окончательные вердикты: «неподходящая внешность», «тихий голос», «отсутствие личностных перспектив». Постепенно стали вырисовываться более точные направления поиска. Было решено искать либо чистую юную душу, только начинающую очаровываться прелестями рок-культуры, либо человека, хорошо ориентирующеюся в различных стилях и направлениях современного искусства и готового поддержать концепцию. Одним из первых задавался вопрос о наркотиках - тяготевшие в то время к алкоголизации действительности музыканты боялись не найти общего языка с адептами наркокультуры. - Наркотики?! Нет! Только коньяк МЕТАХА и хорошие фильмы,- первой девушкой, удостоившейся репетиции, стала Катя Сотникова. Будучи на несколько лет старше участников группы, она, тем не менее, сумела проникнуться идеей и дала согласие на участие в столь необычном проекте. Засада поджидала панк-концептуалов в самом неожиданном месте. Уже после того, как бедную девушку заставили выучить тексты, выяснилось, что Катя закончила какое-то учебное заведение по классу вокала. - Понимаешь,- вкрадчиво говорил ей Дима Модель, - ты поёшь, а нам нужно, чтобы ты орала. Орать у Кати не получалось. Как она не старалась, победить въедливые академические привычки ей так и не удалось. После двух репетиций юноши покинули свою несостоявшуюся вокалистку и отправились на поиски новых дарований. Маша Макарова наркотики тоже не употребляла и выразила решительную готовность петь панк-рок. Нашёл её Захар, как обычно, через каких-то знакомых. Девушка была недурна собой, не страдала испорченностью голоса и имела высокий коэффициент впитывания информации. В частности, её ничего не стоило убедить в том, что имя Умка расшифровывается как «УМри, КАпитализм!» и что получено оно упомянутой певицей в Анголе, где она командовала взводом русских снайперов, входивших в армию УНИТА. Мало того, спустя пару месяцев к Умке стали подходить незнакомые люди и спрашивать, правда ли это. Голос у Маши был тиховат и её начали учить орать - «Ай эм ан антикрайст! Ай эм ан анаркайст!»- соседи несколько дней подряд слушали Машины вопли на английском с непонятным немецким акцентом. Впрочем, скоро всё стихло. Тексты НОЖА Маша петь отказалась. «Во-первых, много мата, а во-вторых, честная девушка не должна петь такие вещи…» Тем временем, Борян, вновь опережая события, заканчивает работу над новым циклом песен для группы. Продолжая разрабатывать старую концепцию, он старался сделать новую программу более осмысленной. Когда новые песни были обнародованы, стало ясно, что по количеству хитов грядущий альбом «Пене Дней» не уступит. Мы с подругой поехали в гости - День рожденья знакомый справлял. Взяли тачку и на полной скорости Расстояния час миновал. С именинником малознакомым Я встречалась всего раз пять или шесть, А подругу взяла из соседнего дома, Чтоб заполнить количество мест. Собралась там большая тусовка, Много выпивки, музыки, лиц. Мне налили водяры по лёгкой Знала я, что быть пьяною - риск. Наташа Сухарева, увидев новые тексты, сказала, что эти песни ей нравятся больше и пела бы она их с большим удовольствием, но мосты были уже сожжены - работать с «Сушкой» лисхлеписты не хотели. Устав искать вокалистку на стороне, музыканты с изрядной долей обречённости стали перебирать более близкие контакты. Удача пришла также неожиданно, как неожиданно проваливались предыдущие попытки. Только случайностью можно объяснить тот факт, что весёлая, добродушная и гостеприимная Катя Фаустова доселе не попадала в круг претенденток. Она прекрасно ориентировалась в современной музыке, умела играть на гитаре LED ZEPPELIN, знала какие-то русские романсы и не нуждалась в воспитании. Единственной проблемой была её способность часто напиваться и забывать слова, но в контексте тогдашней реальности это не представлялось юным концептуалам чем-то страшным. 22 апреля 1995 года, когда Пасха совпала с Днём Рождения Ленина, была проведена первая репетиция нового состава группы НОЖ, которая сразу расставила всё по местам. Стало ясно, что легенда, подобно птице Феникс, восстаёт из пепла. НОЖ был возрождён. Водоворот событий, за зимние месяцы успевший затянугься хрупкой корочкой льда, начал раскручиваться с новой силой. Уже через несколько дней, 5 мая 1995 года в мастерских движения «За Анонимное И Бесплатное Искусство» был записан второй альбом НОЖА «Нет проблем». По словам самих музыкантов, все тогда очень сильно напились и это отразилось на качестве записи. Одну песню просто забыли спеть. Остальные писали без единого дубля, как на концерте. Разница состояла лишь в том, что между песнями нажималась кнопка «пауза» и все воздавали должное купленному заранее портвейну. Результат, тем не менее, оказался неплох. Я весна, я стучусь к тебе в дом, Эй, не думай, что будет потом. Я пришла, когда было темно, Значит надо открыть окно. Посмотри на окна домов - Ты поймёшь, что такое любовь, Только я ненадолго здесь - Я люблю перемену мест. Отчасти детский голос Кати Фаустовой. «Весьна! Я -весьна-а-а». Мелодические проходы клавишных, словно вторящие катиным словам. Безумная нойзовая гитара, непрерывно производящая ритмичный шум. Перегруженный бас. Пульсация барабанов, состоящая из фигур, лишь чудом укладывающихся в ритм песен. Ты найдешь меня, чтоб полюбить, Ты немало тогда поймёшь, Вспомнишь снова, как надо жить, Ты увидишь, чем мир хорош. А когда мне придёт пора Исчезать к северным морям, Будешь вечно искать меня, Ты не спустишь обид врагам… Едва успев раздать желающим кассеты, в последних числах мая музыканты вновь отправляются в Бутово играть квартириик. Катя Фаустова, не рассчитав дозу предконцертного алкоголя, забывает половину текстов. Но публика не даёт ей ударить лицом в грязь. Все, слышавшие новый альбом готовы петь песни хором. Кате остаётся лишь удивлённо хлопать глазами, видя как почитатели РЕЗЕРВАЦИИ и ЕНОТОВ, не сговариваясь, подхватывают: Учиться у меня не получалось, Из школы выгоняли пару раз, По вечерам с ребятами шаталась По улицам, подвалам, во дворах. Гуляла с кем-то, с кем-то целовалась И напивалась водкой и вином, С прилавков магазинов воровала, Не думая при этом ни о чём. Следующий концерт группы был запланирован на 25 июня 1995 года. В тот день в Твери отмечался День Города и местный рок-клуб имел неосторожность пригласить по этому поводу группы Всемосковского Патриотического Панк-Клуба. На сцену специально для выступления НОЖА был выкачен огромный концертный рояль, последние несколько лет стоявший в какой-то подсобке. - Что это вы тут, молодые люди, делаете? - удивилась проходившая мимо уборщица-билетёрша. - Конфискуем мебель и убиваем консьержек, - сказал, не растерявшись, Белов и угрожающе двинул рояль на бабку. Та, взвизгнув, исчезла и больше не показывалась. Готовность к концерту была высшая, однако НОЖ стоял тогда в списке пятым и это его погубило. Старпёрствующие организаторы концерта, ссылаясь на то, что время, отведённое для выступлений групп вышло, вырубили электричество. «Вы к нам в гости приехали - ну вот и ведите себя по-нормальному’‘,- последняя фраза их плохоаргументированной речи стала позже в узких кругах крылатым выражением. Меж тем, эволюционные процессы не давали ситуации в группе застаиваться. Особенности характера Кати Фаустовой способствовали установлению в группе крайне хороших и спокойных отношений. Отсутствие необходимости «делать из вокалистки человека» и устанавливать жесткий график репетиций вкупе с летней жарой довели отношение к музыке до похуизма. Омрачать совместное времяпрепровождение стройностью гармоний и ритма никому не хотелось. Лишь к августу музыканты почувствовали зачатки желания сделать что-то новое. Борян под впечатлением от фильма «В джазе только девушки» написал новый цикл песен от лица уже чуть более солидной молодой особы, уезжающей на каникулы в Америку. Утратив очарование текстов, написанных с позиций девичьего пубертатного криза, новый цикл всё же сохранил основные характерные черты песен группы НЕОБХОДИМЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЖИЗНИ. Мечты о хорошей жизни, стремление к социальной реализации собственных амбиций, исконно женское любование собой - всё это было умещено в десяток стихотворений, описывающих шаг за шагом путешествие в страну грез. Вот отрывается с площадки самолёт И я лечу, пристёгнута ремнями, Здесь пасмурно, внизу аэропорт И голос стюардессы «На Маями». Россия позади, мы в облаках, Какие там преподнесут сюрпризы… Приятно поразвлечься пожелав, Таможенник вернул с улыбкой визу. Там все другое, люди, города. Америка ведь даже - не Европа. Каникулы продолжатся всегда. А по салону нам разносят кофе. Петь новые песни пригласили другую старую знакомую - Машу Чеснокову. Поначалу музыканты сомневались в правильности выбора, однако на первую же репетицию Маша принесла четыре бутылки портвейна «13» и тем самым решительно склонила чашу весов в свою пользу. Естественно, встал вопрос, как записать новый материал. Собираться и регулярно репетировать не хотелось никому, и выход был найден довольно быстро. У той же Кати Фаустовой был одолжен синтезатор, на котором за пару дней были записаны вполне качественные фонограммы для всех песен. Оставалось только наложить голос и дописать кое-какие мелочи. Конечный этап записи был запланирован на одну из ночей конца августа 1995 года. К вечеру на пороге квартиры Кати Фаустовой стали появляться различные странные личности. Наконец, к десяти часам вечера собрался ЛИСИЧКИН ХЛЕБ. Кроме музыкантов, на запись альбома легендарной группы пришли посмотреть их знакомые и знакомые знакомых. Маша Чеснокова опаздывала. Когда же наконец в половину первого ночи она материализовалась, собравшиеся встретили её радостными криками. Надо ли говорить, что они были сильно пьяны. - Я встану только если ты мне принесёшь мокрое полотенце, - фраза, достойная текста НОЖА, была произнесена Машей в пять утра, когда безжалостный Дима Модель стал трясти её дрожащими руками и бубнить: «Вставай, пора производить запись…» Проспав всего два часа, Маша Чеснокова и Дмитрий Модель, переступая через других спящих, отправились на кухню в поисках чего-нибудь освежающего, после чего приступили к записи третьего альбома группы НОЖ «Американ Дрим». Я в супермаркете стою, И взгляды на себе ловлю, И кто-то говорит мне «Ай лав ю». Цивилизация и мир, Я пью банановый кефир, Жизнь так прекрасна, знаю и смеюсь. Уняв похмельную дрожь. Маша буквально преобразилась. Беру я лодку, выплываю в море, Туда где яхты, словно белый снег, Со мной бутылка, сигареты More, В транзисторе передают ЛИСХЛЕБ. В голосе появились нотки довольности жизнью и томная грусть богатых бездельников. Здесь тоже иногда и грустно и тоскливо, Ты вспомнишь, что ты делала вчера. Включаю телевизор, выпью пиво И растянусь на бархате ковра. Посторонние люди, слышавшие альбом, врядли могли представить себе условия записи. Мне в номер мой завтрак внесли, К нему не притронулась я. Сирены завыли вдали И дождь заструился, звеня. Осталось потратить, что есть, Оставив себе на билет. Я вышла из номера в шесть, Везде зажигали свет, Я знала - пора улетать. Америка. Я навсегда. Я буду тебя вспоминать. Что ждёт меня через года? В семь часов утра были разбужены все остальные и им был триумфально заведён готовый альбом. «Американ Дрим» состоялся. Это был последний альбом, записанный группой НОЖ, но история коллектива на этом не заканчивается. Остались позади репетиции и концерты с Катей Фаустовой, закончился проект с Машей Чесноковой. Дмитрий Модель и Борян, бывшие исправными двигателями группы, пытаются искать себя в иных сферах музыкальной и околомузыкальной деятельности. Но такие истории несмотря на банальное начало редко имеют банальный конец. Мы не можем совершить ни одного немагического действия… В истории группы немало фактов, говоря-щих о том, что этот концептуальный проект, затеянный с самовыраженческими целями, на деле затронул некие высшие сферы мирозданья. Джинн, выпушенный из бутылки, не растает в воздухе от того, что вы о нём забыли. Метафизическая сущность проекта не исчезает, если распустить группу. Она ищет способы напомнить о себе. В конце августа 1994 года Захар Мухин знакомится с Наташей Сухаревой. Он увидел ее на какой-то кухне, когда она собиралась разрезать себе руку, чтобы, смешав свою кровь с кровью безвестного панка, побрататься с ним навеки. Захар отбирает у неё нож(!) и уводит с собой. Спустя несколько дней Захар, Наташа и Саня Белов идут к бассейну «Москва». Там по Лужковской инициативе должно состояться лазерное шоу с проекцией над бассейном Храма Христа Спасителя в натуральную величину. Городские власти, не жалея денег, распыляют над городом соли серебра для обеспечения хорошей погоды. - Хочешь быть панк-звездой? - спрашивает Захар у Сухаревой. Природа настороженно замирает. - Конечно хочу,- отвечает ему Наташа. Погода неожиданно портится, срывая беспонтовую лазерную развлекуху. Через пару месяцев Захар окажется в группе никем - к репетициям подключится умеющий играть музыку человек по имени Лёша Экзич. Тогда Захар неожиданно разрежет себе палец ножом(!) и не сможет участвовать в записи и концертах. А спустя ещё десять месяцев, уже после записи «Американ Дрим», он вскочит с постели рано утром и бросится к телефону. - Ты знаешь, мне только что приснилось, что я возродил НОЖ и у нас новая вокалистка - толстенькая красивая девочка, - скажет он одной своей знакомой. Вокалисткой, которую Захар увидел во сне, ни разу не видев прежде наяву, оказалась Яна Побрус. Она была найдена на следующий день и согласилась петь в группе. В то время Яна была далека от панк-культуры, любила Мадонну и поначалу старалась петь соответствующим образом. Однако спустя три репетиции она необъяснимо преобразилась и стала орать как положенно. Была подготовлена программа из новых песен и сыграны два концерта. Один - на стройплощадке в районе метро «Сокол» (где кроме НОЖА играл ЛИСХЛЕБ, КРАСНЫЕ БРИГАДЫ и другие группы). Другой - на сцене МХАТа, где НОЖУ из первого ряда аплодировали Олег Ефремов и Олег Табаков. Если собрать вместе имена всех людей, имевших отношение к этому проекту, помогавших и мешавших музыкантам, просто слышавших записи и видевших концерты, всех - от Табакова и Ефремова до сотрудницы метрополитена, избитой пьяной Катей Фаустовой, то толщина этого журнала увеличится вдвое. Мы не можем совершить ни одного немагического действия… Как повлиял на них, на их судьбы факт существования этой группы? Что стало с теми, кто пробовался на роль вокалисток НОЖА? - Если бы нашлась такая девушка, которая бы вдохновила па создание такого проекта, всё можно было бы собрать снова, - спокойно говорит Борян, выпуская сигаретный дым. - Мы никогда не закрывали официально НОЖ как проект. Он может бьть продолжен в любую минуту,- продолжает Дима Модель-Белов терзает бас-гитару. Захар просто молчит. Все и так знают, что новых людей находит именно он. Небо тоже молчит. Многозначительно. Смерча и молний не видно. Значит ещё не время. Ссылка на эту страницу. .
Изображения не доступны

Альбомы

Закрыть